Dargaard - In The Omnipresence Of Death текст песни

Ille et nefasto te posuit die
Quicumque primum et sacrilega manu
Produxit, arbos, in nepotum
Perniciem opprobriumque pagi;
Illum et parentis crediderim sui
Fregisse cervicem et penetralia
Sparsisse nocturno cruore
Hospitis; ille veneva Colcha
Et quidquid usquam concipitur befas
Tranctavit, agro qui statuit meo
Te, triste lignum, te caducum
In domini caput inmerentis
Quid squisque vitet, numquam homini
Satis cautum est in horas
Navita Bosphorum Poenus perhorrescit
Neque ultra caece timet aliunde fata
Miles sagittas et celeremfugam
Parthi, catenas Parthus et Italum
Robur… sed inprovisa leti
Vis rapuit rapietque gentis
Quam paene furvae regna Proserpinae
Et iudicantem vidimus Aeacum
Sedesque discretas piorum et
Aeolis fidilus querentem
Sappho puellis de popularibus
Et te sonantem plenius aucro
Alcace, plectro dura navis
Dura fugae mala, dura belli
Utrumque sacro digna silentio
Mirantur umbrae dicere, sed magis
Pugnas et exactos tyrannos
Densum umeris bibit aure volgus
Quid mirum, ubi illis
Carminibus stupens demittit
Atras belua centiceps
Auris et intorn capillis
Eumendium recreantur angues?
Quin et Prometheus
Et Pelopis parens
Dulci laborem decipitur
Sono nec curat Orion
Agitare lyncas

Перевод песни "In The Omnipresence Of Death"

Он посадил тебя в несчастливый день,
Тот, кто первый прикоснулся к тебе нечестивой рукой,
Вырастил тебя, дерево, на погибель потомков
И на позор села.
Я бы поверил, что он сломал шею отцу
И окропил ночной кровью
Святилище гостя; он осквернил Колхиду
И совершил все, что только можно представить злодеяний,
Тот, кто посадил тебя на моей земле,
Тебя, печальное дерево, тебя, готовое упасть
На голову невинного господина.
Что бы ни избегал человек, никогда не бывает
Достаточно осторожным в часы судьбы.
Пунийский моряк трепещет перед Боспором,
Но не боится слепой судьбы, грядущей откуда-то еще.
Воин парфян боится стрел и быстрого бегства,
Парфянин боится цепей и итальянской крепости...
Но неожиданная сила смерти
Хватает и будет хватать народы,
Которые мы видели почти в царстве темной Прозерпины,
И судящего Эака, и обители, отделенные для праведников,
И Сапфо, поющую на эолийской лире о страданиях девушек,
И тебя, Алкей, звучащего полнее на золотом плектре,
О жестоких страданиях бегства, о жестоких страданиях войны,
Обо всем, достойном священного молчания.
Тени дивятся на рассказы, но еще больше
На битвы и свергнутых тиранов.
Густая толпа пьет из золотых кубков,
Что удивительного, если эти
Песни заставляют изумляться и опускать
Черные, сотноголовые уши чудовища,
И змеи Эвменида восхищаются ими?
Даже Прометей и родитель Пелопа
Обманываются сладким звуком и не заботятся
О том, чтобы Orion гнал линксов.