Вот ржавый кран вцепился в исполина и снёс его с протянутой рукой,
И ног чугунных рваная штанина в казанское в небо смотрит сиротой.
Седая ель покрылась изморозью, он грохнул так, последний шля привет,
Что из души повылетали гвозди, которые вбивали с детских лет.
Припев:
«Когда-то здесь аллеи были узки и здесь на площади, чуть в стороне
Вожатая в нарядной белой блузке на шею галстук повязала мне».
Теперь кто пал – тому уж не подняться, прощай, Ильич, я знаю по себе:
Как трудно от чего-то оторваться, что с молоком воспитано в тебе.
Прощай, прощай без памяти, без слова, лишь диких птиц засохнувший помёт.
Когда в душе нет ничего святого, то и пенять не надо на народ.
Припев:
«Когда-то здесь аллеи были узки и здесь на площади, чуть в стороне
Вожатая в нарядной белой блузке на шею галстук повязала мне».
Ах, красный галстук – горькая потеря и праздник Мая, мира и труда.
Я и тогда особенно не верил, ну, а теперь тем боле, господа.
Идут года, но спицы расписные всё так же вязнут в лжи по самую ось.
Мы тоже дети страшных лет России, нам многое увидеть довелось.
Припев:
«Когда-то здесь аллеи были узки и здесь на площади, чуть в стороне
Вожатая в нарядной белой блузке на шею галстук повязала мне».
«Когда-то здесь аллеи были узки и здесь на площади, чуть в стороне
Вожатая в нарядной белой блузке на шею галстук повязала мне».
1 | Человек в телогрейке |
2 | Пройдут года |
3 | В таверне |
4 | Цветет сирень |
5 | А на Чёрных Ресницах |
6 | Крестовая печать |
7 | Сентиментальный детектив |
8 | Сентиментальный детектив 2 |
9 | Белый лебедь |
10 | Багульник |