Марьяж ДЕКОРАЦИИ - Шоссе в никуда текст песни

Она ехала на север в зелёном вагоне, и играла "миленький ты мой" на губной гармони,
А вокруг давно, все уже были на ты, и хлестал спирт в раскрытые рты.
В сумерках ты не разглядел её лица, но сразу понял это начало конца,
Раздали карты, тебе выпали крести, Она зашла с туза червей, все честь по чести.
Ты хотел отбиться, да нечем крыть. Хотел напиться забыть, как быть,
А кругом, чьи то лица, лица, со всех сторон, ты пел, потом упал и увидел сон:

Она летела прямо в небо на большом самолёте, и гуляла от хвоста до носа на автопилоте,
И из иллюминатора кричала кому-то, что спорит на пять баксов прыгнет без парашюта.
Без парашюта, без шута в голове, без билетов, без виз, без козырей в рукаве.
Вниз, вниз, вниз, в ушах свист, жизнь осталась одна, как эта бездна без дна.

Кто-то становится как лёд, кто-то считает до ста,
Кто-то помнит затяжной полёт последнего листа.
Она была легка, и её взяли облака,
За пару метров до земли, травы, цветов и песка.

Ты встретил её снова на шоссе в никуда, там, где из неба льёт, как из ведра, святая вода.
И если эту воду пить, то все моря по-колено, и если быть, то, как уже не проблема.
Она села в грузовик, Она смотрела в даль. Дождь резал как нож, небо было как сталь.
Она вдавила в пол педаль, помолившись так: Господи, прости если что не так.
Ты стоял как столб, и смотрел ей вслед, и старался не думать про её простой секрет,
Она была чиста, как смерть и свободна, как ветер, и ещё она была лучше всех на свете.

А ты не помнишь каким был, когда ты навсегда ушёл.
Пел и плакал, когда понял куда пришёл.
Не нашёл себя в зеркале, когда вошёл.
Почему же тогда тебе так хорошо.
Не говори же никому, что нет ничего.
Я тоже промолчу, я с тобой заодно.
Ты ехал на север в зелёном вагоне, наигрывая что-то, на её губной гармони.
Может быть «мороз, мороз», а может быть какой-то блюз,
На груди болтался, червовый туз.
И если ты кому-то, что-то был и должен, то не много.
Вечные свои пять баксов Господу Богу.

Он сидел в переходе без гроша и без лица,
И играл свои мелодии на странных бубенцах.
Может фолк, а может рок фантастической гармонии,
Ты ему подыграла на своей губной гармони.
У него были трефы, ты зашла в червовый туз,
Он как-то странно улыбнулся, и сказал: Ой, боюсь…
Как зовут тебя детка? Ты ответила:"Эн"
Отдала свою гармошку и попала в плен.
А в плену, как в войну, просто в спину стрела.
Но такая стрела, что орхидеей цвела.
Он был опасен и стрелял умело,
Но ты дрожала от страсти, и вниз не смотрела.

Он столкнул тебя в пропасть, пожелал пропасть,
И наигравшись в лото, ты увидела, что
Он ел одну траву и был невинен, как смерть,
И ты сбежала на край света, что бы плакать и петь.
Ты хотела летать, небо было как сталь, дождь искал в траве бирюзу и хрусталь.
Но дождём пропахли и его глаза, а блудницам, как известно, в небо нельзя.
А вверх не можно, вверх запрещено.Осталась усталость и лож, Но
Если вверх нельзя, то всегда можно вниз,
И ты прыгнула в пропасть, не на страх, а на жизнь.

Вниз, вниз, вниз, в ушах свист, только скорость да ветер, и бумажный лист.
Без шута в голове, без опоры в руках, почему же тогда ты так легка?
А в низу, если б ждал он тебя, хоть немного, продалась бы за пять баксов и чёрту, и Богу,
Но Он не ждал, ты разбилась стократ, и рассыпалась червовая колода карт.
Ты села в грузовик, ты посмотрела в окно, а с небес лилось молоко и вино.
Ты бросила на память, на дорогу медяк, Господи, прости если что не так.

Кто-то ищет тепла, кто-то хочет огня, кто-то пляшет на ноже среди бела дня.
И если жить грозой, то все моря по колено, Ты построил сарай, Я покрасила стены.
Краской, которой названия нету, приблизительно тёмно зелёного цвета.
Ты сидела в переходе, без гроша и без лица, Ты узнала, что такое начало конца.
А когда без тела стало абсолютно легко, ты растворилась в облаках высоко, высоко.
Без кольца, без венца и без белого платья, но с его бубенцами на красивых запяс