Schammasch - Along the Road That Leads to Bedlam текст песни

One day four masked men, upon orders received,
Threw themselves upon him and bound him hand and foot,
So that he could only move his legs.
The Whip’s harsh lash slashed at his back,
And they told him to be on his way without delay.
— along the road that leads to Bedlam.
He began to smile while scourged and spoke to them with such feelings,
Such intelligence concerning so many human sciences he had studied
— displaying vast erudition for one who
had not yet crossed the threshold of youth.
And his discourse on Humanity’s Destiny,
During which he laid absolutely bare the poetic nobility of his soul,
Made his captors — shaken to the core by what they had done — unbind his battered limbs
And fall on their knees begging forgiveness.
His excessive Modesty,
which dawned on him because of this idea of being but a monster,
Prevents his bestowing his glowing compassion upon any man.
He shelters behind his self-respect,
offended by this blasphemous assumption
Which arises solely from himself and persists in remaining alone
And without solace in the midst of torments. His pride repeats to him this axiom:
«Let each keep to his own kind.»

Перевод песни "Along the Road That Leads to Bedlam"

Однажды четверо маскированных мужчин, по полученным приказам,
Бросились на него и связали его руки и ноги,
Так что он мог только двигать ногами.
Суровый хлыст разрезал его спину,
И они сказали ему отправляться по пути, не медля.
— по дороге, которая ведет в Бедлам.
Он начал улыбаться, когда его били, и говорил с ними с такими чувствами,
С такой мудростью касательно столь многих человеческих наук, которые он изучил,
— демонстрируя громадное образование для того, кто
еще не переступил порога юности.
И его речь о Судьбе Человечества,
Во время которой он полностью обнажил поэтическую благородство своей души,
Сделала его похитителей — потрясенными до глубины души тем, что они совершили — разбиндировать его избитые конечности
И упасть на колени, прося прощения.
Его чрезмерная Скромность,
которая возникла у него из-за этой мысли быть монстром,
Не позволяет ему дарить свой сияющий милосердие какому-либо человеку.
Он прячется за своим достоинством,
обидевшись этим богохульным предположением,
которое возникает исключительно из него самого и настаивает на том, чтобы оставаться одному
И без утешения среди мучений. Его гордость повторяет ему это изречение:
«Пусть каждый остается со своим родом.»