В ночном саду под гроздью зреющего манго
Максимильян танцует то, что станет танго.
Тень воз-вращается подобьем бумеранга,
температура, как под мышкой, тридцать шесть.
Мелькает белая жилетная подкладка.
Мулатка тает от любви, как шоколадка,
в мужском объятии посапывая сладко.
Где надо -- гладко, где надо -- шерсть.
А в тишине под сенью девственного леса
Хуарец, действуя как двигатель прогресса,
забывшим начисто, как выглядят два песо,
пеонам новые винтовки выдает.
Затворы клацают; в расчерченной на клетки
Хуарец ведомости делает отметки.
И попугай весьма тропической расцветки
сидит на ветке и вот так поет:
"Презренье к ближнему у нюхающих розы
пускай не лучше, но честней гражданской позы.
И то и это вызывает кровь и слезы.
Тем более в тропиках у нас, где смерть, увы,
распространяется, как мухами -- зараза,
иль как в кафе удачно брошенная фраза,
и где у черепа в кустах всегда три глаза,
и в каждом -- пышный пучок травы".
| 1 | Письма римскому другу |
| 2 | Песня исхода |
| 3 | Гамлет |
| 4 | Мы |
| 5 | Натюрморт |
| 6 | Романс |
| 7 | Иосифу Бродскому |
| 8 | Одиссея |
| 9 | Средь шумного бала |
| 10 | Песенка о надежде |