Merrimack - In The Halls Of White Death текст песни

The journey goes on from the grey childhood to the fires of faith,
the signs are followed among shadows, rats and wrecks.
Through Hell and snow I go as they laugh and scream and wallow naked in the
poisonous cold fields, roused in the comforting drunkenness.
The journey goes on, time passes by and the sky is still grey and this greyness
is the greatest of sins: the gentle snow which buries the souls and the world.
And the sky is a lie, home of the cold black sun of a malignant god.
Let it shine and feed the legions of fools.
Let it shine and inspire those to bear its sight.
And from the other side the black boy in the corner stares at me and his long
time silent songs sing with a hint of despair from the halls of white death he
has entered, behind the river and its black stream to which I used to drink and
still drink and sing the songs of nostalgia.
But no memory nor any rhyme, no matter the words, will dry Philomena’s tears.
And her tears feed the river, and so do mine.
There is no hope nor mercy for those led astray and the roads disappear in the
steady blizzard, and its knives of ice will numb your soul and kill your
salvation in the halls of white death!

Перевод песни "In The Halls Of White Death"

Путь продолжается от серого детства до огней веры,
знаки следуют среди теней, крыс и развалин.
Через ад и снег я иду, как они смеются и кричат, и валяются нагими в отравленных холодных полях, будучи разбуженными в уютном пьянстве.
Путь продолжается, время проходит, и небо все еще серое, и эта серость
является величайшим из грехов: нежный снег, который хоронит души и мир.
И небо - это ложь, обитель холодного черного солнца злого бога.
Пусть оно сияет и кормит легионы дураков.
Пусть оно сияет и вдохновляет тех, кто выносит его видеть.
И с другой стороны черный мальчик в углу смотрит на меня, и его долгие
молчаливые песни поют с оттенком отчаяния из залов белой смерти, куда он вошел, за рекой и ее черным потоком, из которого я пил и все еще пью и пою песни ностальгии.
Но ни одна память, ни какой-либо стих, не сможет высушить слезы Филомены.
И ее слезы питают реку, и так же мои.
Нет надежды, нет милосердия для тех, кто заблудился, и дороги исчезают в устойчивом снегопаде, и его лезвия льда обезумят твою душу и убьют твое спасение в залах белой смерти!