Эдисон Денисов - Солнце инков (1) текст песни

«Солнце инков» для сопрано и ансамбля, op. 20 (1964)

дир. А. Лазарев
ансамбль солистов Большого театра
_________
Прелюдия
_________
Это 2-ой мой вокально-инструментальный цикл после «Песен Катулла». До этого у меня было много написано вокальных циклов и в консерватории, и до консерватории, но все они были сочинены для голоса и фортепиано. И сразу за ним мне, кстати, захотелось написать и другой цикл для голоса с инструментальным сопровождением, правда, с совершенно иным, я бы даже сказал, противоположным, тембровым составом. Я сейчас вспоминаю, что когда работал над «Солнцем инков», я уже обдумывал новое сочинение — «Итальянские песни», и ещё позже я вообще написал довольно много сочинений для голоса с разными ансамблями: и «Плачи», и «5 историй о господине Койнере», и «Жизнь в красном цвете» и другие циклы, то есть для меня тип сочинения: солирующий голос и инструментальный ансамбль разного, часто варьируемого состава — это был, может быть, один из наиболее излюбленных.

«Солнце инков» — это большой довольно цикл из 6 частей, который длится чуть больше 20 минут. Написан он на тексты чилийской поэтессы Габриэлы Мистраль.
— А что привело вас к этим текстам?
— Я помню, что когда я гулял по старому Арбату и заходил к букинистам — искал книги, то совершенно случайно натолкнулся на маленькую, красиво изданную книжку, которая продавалась на уличном лотке. Фамилии поэтессы я раньше не слышал. Естественно, прежде чем купить, как это обычно и бывает, я пробегаю, прочитываю два-три стихотворения, и потом уже решаю: купить книжку или не купить. И меня настолько заинтересовала эта поэзия Мистраль и переводы Льва Эйдлина — они оказались такими прекрасными, что я её купил, засунул в карман и, когда пришёл домой, то, почти не отрываясь, всю её с начала и до конца прочёл сразу. Ну, и как это со мной бывает почти всегда, то есть, если что-то меня где-то в чём-то захватывает, заинтересовывает, то у меня сразу возникает желание связать это с собственной музыкой. Так же у меня, например, было когда-то впервые с Иваном Буниным: я даже не знал, что он писал стихи, и вдруг мне попалась книжка его стихов, а я всегда любил его как замечательного «послечеховского» прозаика, и я стал читать эти стихи, и сразу же мне захотелось реализовать их и обязательно с роялем. Я, кстати говоря, после того, как написал свой цикл «Страдание…» на Гейне (это было, практически, в год окончания консерватории), очень долго ничего не писал для голоса с роялем, а тут вот, вдруг, у меня появились в 69-70-х годах эти две небольшие, почти крошечные, песни для голоса с роялем на Бунина.
— А это связывание стихов с собственной музыкой реализуется в какой-то временной последовательности или здесь приходит сразу «музыкальный призрак» читаемых стихов?
— Целиком такие «призраки» приходят редко; отдельные куски, если хотите, музыкальные миражи, бывают, конечно, но это трудно осознать сразу. Вот, когда запишешь, то кажется, что вроде так оно и пришло сразу, но это очень редко бывает. Обычно, прежде чем писать, я начинаю много думать о музыке. Но самое главное — я начинаю компоновать цикл, думать какое стихотворение должно идти за каким, где я должен делать купюры, какие строчки или там куплеты, строфы вычёркивать, нужны мне или не нужны инструментальные интермедии, какого характера и с каким составом должны быть эти интермедии, менять мне состав инструментов между частями или оставить его одним и тем же и так далее. Обычно, правда, я меняю этот состав. И эта работа длится довольно долго. Иногда я целыми днями с карандашом сижу над книгой стихов и делаю пометки. Но музыкальных пометок я не делаю никаких. Текстовые же пометки, структурные пометки и пометки монтажа я делаю всегда и прямо в книгах.

Также было и в тот раз. У меня постепенно складывался состав, и я понял, что здесь писать с таким маленьким ансамблем, какой я выбирал раньше, нельзя, и я взял довольно большой состав — 11 исполнителей: сопрано, флейта, гобой, кларнет, труба, валторна, скрипка, виолончель, 2 фортепиано, ударные.