Как тюремный засов
разрешается звоном от бремени,
от калмыцких усов
над улыбкой прошедшего времени,
так в ночной тишине,
обнажая надежды беззубые,
по версте, по версте
отступает любовь от безумия.
И разинутый рот
до ушей раздвигая беспамятством,
как садок для щедрот
временным и пространственным пьяницам,
что в горящем дому,
умудряясь дрожать над заплатами,
отступая во тьму,
заедают версту циферблатами,--
боль разлуки с тобой
вытесняет действительность равную
не печальной судьбой,
а простой Архимедовой правдою.
Через гордый язык,
хоронясь от законности тщанием,
от сердечных музык
пробираются правда с молчанием
в мой последний пенат
-- то ль слезинка, то ль веточка вербная, --
и тебе не понять,
да и мне не расслышать, наверное,
то ли вправду звенит тишина,
как над Стиксом уключина.
То ли песня давно сложена,
а теперь лишь разучена.
1 | Письма римскому другу |
2 | Песня исхода |
3 | Гамлет |
4 | Мы |
5 | Натюрморт |
6 | Романс |
7 | Иосифу Бродскому |
8 | Одиссея |
9 | Мексиканское танго |
10 | Средь шумного бала |